13 января 1950 | 28 | Чистокровен | Хогвартс/Слизерин 1968

Jude Law

Внешность:
Рост:  5′ 11″ (182 см).
Вес: 192 футов (87 кг).
Цвет глаз: болотно-зеленые.

Всегда гладко выбрит и хорошо одет. Одежду предпочитает удобную, неброскую, но дорогую, из мягких качественных тканей. Строго придерживается магической моды, исключения - вынужденное посещение маггловских кварталов. На руках - зачастую кожаные перчатки, с собой - фамильный брегет. Обладает слегка маниакальной порой привычкой следить за временем, из-за которой периодически поглядывает на часы.
Имеет хорошо развитую мускулатуру и ряд шрамов по телу, полученных в ходе определенного рода практик, о которых простым смертным знать вовсе необязательно.
При себе всегда имеет дурманящую настойку собственного производства и портсигар с неприлично-дорогими сигаретами (не спрашивайте, где он их достает) и несколькими типами самокруток. Одни из них способствуют концентрации и проясняют сознание, другие же затуманивают его и повышают восприятие.

Лояльность:

Сфера
деятельности:

Пожиратели cмерти

Больница им. Святого Мунго
Отдел Недуги от заклятий
Старший целитель-менталист

Характер

Куртуазный интеллектуал, нечурающийся лишний раз вломить, опционально - вылечить, а потом уже разговаривать. Содержит целый подвал уникального инструментария для самого пренеприятного времяпрепровождения, но не то, чтобы сильно стремится к нему прибегать. Рудо обладает крайне холодным рассудком, когда дело касается работы, и способен разогнаться до состояния берсерка, если дело касается его идеалов, чести фамилии, жизни и достоинства членов его семьи. Страстный и увлекающийся, вместе с тем имеет высокие стандарты для понятий “интересно” и “интригующе”.
Умен, предусмотрителен и расчетлив. Порой излишне саркастичен. Еще более саркастичен, когда настроение у него крайне паршивое.
Умело владеет языком. Способен вести переговоры с “террористами”, весьма убедительно врет, говоря правду, может ввести в состояние конфуза своими контраргументами, и, не дожидаясь, пока в голове оппонента что-нибудь прояснится, поставить мат.
Свято верит, что убедительность его слов напрямую зависит от интонаций его голоса, при этом не гнушаясь прибегать к помощи магии, если это необходимо для достижения поставленной цели.
Вынужденный негативист. Проснувшись с плохим предчувствием, способен провести весь день в раздумьях, напоминая серую тучу.
Считает магглов третьим сортом людей. Второй сорт людей, это персоны, связавшие свою жизнь с магглами. Быть может, когда-нибудь кто-то и сможет его переубедить, но пока ни у кого не получилось.
Научившись аппарировать, едва ему стукнуло семнадцать, потерял страсть к полетам. С тех пор максимально избегает альтернативных видов транспорта.
Предпочитает отдаваться целиком любому делу и брать от жизни все, что может взять, прекрасно понимая, что любой день может стать тем самым.
До крайности изобретателен. Способен приспособить под оружие любой немагический предмет, если загнать его в угол, или заставить смертельно проклятого продержаться в живых до прихода реальной помощи, имея под рукой лишь подорожник да настойку полыни.
Порой крайне отвратно спит из-за видений, мучающих его во сне. Не всегда может истолковать их правильно, а зачастую и вовсе предпочитает не ложится спать, проводя ночь за исследованиями, магическими практиками, чтением, прогулками по ночному Лондону или просто в компании приятных молодых людей.
Имеет весьма специфический кодекс чести и строго следует ему. Однако, это не мешает ему в качестве дополнительного способа заработка поддерживать деятельность ряда условно “легальных” теплиц на юге Англии, регулярно поставляющих нужные травы в аптеки Лондона и в его личное пользование.

Страхи:

Мечты/цели/желания:

Боггарт Рудольфуса в зависимости от эмоционального состояния обращается в безжизненный образ его матери, в котором он застал ее в детстве/отца, обвиняющего его в том, что он никчемный сын/отца, душащего мать/мать, осуществляющую суицид.
Текущий страх заключается в полной потере магической силы

Нашел свое место в жизни. Счастлив. В зеркале Еиналеж увидит себя таким, какой он есть. Целью своей жизни находит саморазвитие и продвижение идеалогии Тёмного Лорда.

Биография

Ее волосы, пахнущие дивным букетом каких-то определенно чужеземных цветов, щекочут его щеку, когда матушка ловит его в холле и с звенящим, словно дивный колокольчик, смехом легко поднимает его над полом и делает изящный оборот. Мальчик раскидывает руки в стороны, жмурясь и отдаваясь этому безумному восхитительному чувству полета.
В свои пять Рудольфус очень хочет небольшую метлу, на которой он сможет летать по кажущимся порой просто бесконечным коридорам фамильного поместья.
Должно быть, больше метлы он хочет только одного - чтобы мама больше не плакала. После одного из громких скандалов, она делает это украдкой.

Эти взрослые отчего-то всегда недооценивают детскую наблюдательность.

В тот день дом ходил ходуном, а фамильный хрусталь звенел, запертый в высоких стеклянных шкафчиках, когда голос Лидии взлетал, резонируя в воздухе той самой особенной тональностью, от которой по спине бежали мурашки, а все тело охватывал ступор.
Они оба думали, что Рудольфус гуляет в саду. Они даже не догадались наложить заклинание на дверь.

Слезы, так похожие на сияющие алмазы, тонкой ниткой украшавшие мамину тонкую шею, блестят на щеках, когда она в очередной раз непринужденно смахивает их, старательно делая вид, что все хорошо, пытаясь увести его за руку. Ее щеки раскраснелись, то ли от гнева, то ли от чего-то еще. Взгляд отца - словно брошенный за шиворот комок колкого снега, его самый изощренный кошмар, вызывает чувство чего-то неправильного. Рудольфус замирает под ним, не отзываясь на мамин голос, не способный сделать и шагу, пока не разрешит отец.
Отец не разрешает.
Мальчик так не хочет, чтобы они снова спорили.

Отец более не скрывал от супруги свои адюльтеры. Матушка же, прекрасная, словно нимфа, сошедшая с дивного гобелена, украшавшего стену в одном из закоулках поместья, все чаще проводила время в подготовках к дурацким приемам, в библиотеке или в саду.

Дракл дернул его пойти в ее комнату, он сам так и не смог понять, зачем. Споткнувшись на одной из многочисленных лестничных ступенек, Рудольфус выругался так, как любил ругаться его отец, когда думал, что сыновья его не слышат, и подтянул все норовившие сползти щиколоток гольфы.
Бархат цвета сумеречного неба и сапфировый гарнитур, подобранный Лидией к этому приему, подчеркивал блеск ее светлой кожи и остекленевшие ясно-голубые глаза. Он обнаружил ее в будуаре, сидящую в резном кресле напротив зеркала, с гребнем, выпавшим из ее руки. Застывшая, словно древнегреческая богиня, она была так холодна, не жива и… прекрасна. Его самый худший кошмар.
Этот образ до сих пор преследует его во снах, вызывая тянущее болезненное напряжение где-то в груди. Воспоминания детства порой впиваются в него, словно иглы в подушечку для булавок, проникая все глубже под кожу, их яркость не стерлась ни на тон.

Тогда Рудо только исполнилось семь. Волна магии, накрывшая дом, заставила вздрогнуть даже гостей.

Следующий месяц Лидия Лестрейндж провела в больнице Святого Мунго под пристальным присмотром врачей. По официальной версии - неосторожность, в реальности - неудачная попытка [само]убийства, негативно сказалась на дальнейшем здоровье матери. Магия всегда оставляет свой след. Этот же след слишком глубоко повредил ее, продолжив подтачивать здоровье казавшейся еще такой молодой женщины и неумолимо отсчитывая оставшийся ей недолгий срок. С каждым годом слабеющая мать станет все больше отдаляться от него. Она застанет его свадьбу, но вскоре превратиться лишь в тень воспоминаний в его голове. Ее облик так и не удостоится быть запечатленным в картину.
***
Поставив на невестке крест несостоятельности, за их с братом воспитание взялась бабушка, приставив к мальчишкам выписанного из Франции гувернера. Месье Этьен, предпочитавший, чтобы его называли просто Фредерик, заложил все основы магического и не-магического образования в сознании юного Рудольфуса. На момент поступления в Хогвартс, Руди обладал вполне сносными знаниями истории магии, был способен на память перечислить членов любой чистокровной семьи вплоть до пятого колена, знал простейшие бытовые заклинания, французский язык и порой откровенно поддавался гувернеру в магических шахматах.

Отец, в силу специфики своей работы, заключавшейся в постоянных разъездах, подключался к урокам нечасто, но основательно. Его “наука” давалась Рудо особенно тяжело и требовала максимального внимания и концентрации. Никакие синяки, физическая и душевная боль не шли в сравнение с боязнью увидеть в отцовских глазах недовольство и разочарование. Быть недостаточным… Недостаточно совершенным, недостаточно готовым, недостойным великой фамилии, не оправдавшим возложенных надежд - это было недопустимо, просто немыслимо.
После уроков с отцом Рудо чувствовал себя выжатым, опустевшим, высосанным до последней капли крови, мягким никчемным набитым соломой тюфяком.
Вопреки всему, силы довольно быстро возвращались к нему, а вместе с ними и желание довести дело до конца. Упертый, мальчишка скрежетал зубами, вскидывая голову и поднимаясь с колен. Каким бы человеком ни был его отец, его старший отпрыск не мог не соответствовать высоким идеалам его фамилии.

В этой семье всегда поощряют увлечения. У его отца довольно влиятельные “друзья”, у которых всегда есть, чему поучиться. Что такое границы дозволенного, когда тебе всего четырнадцать? Пятнадцать? Когда очередной, прочитанный в какой-то потрепанной книге ритуал вызывает в ладонях нестерпимое жжение, а в груди - чувство голода. Только вот эту страсть невозможно унять чем-то физическим. Сэндвичем с горчицей и лососем, например. И ты просто не можешь терпеть и ждать “взрослых”, ведь прекрасно знаешь, что без труда справишься и сам, так ведь?..

Любая магия, особенно незнакомая, сколько бы раз ты не изучил ее до дыр и как бы ни был уверен в каждом своем шаге, - опасна до одури, особенно, когда твой магический потенциал, пусть и весьма впечатляющий, но все же бесконечно далекий до потенциала взрослого волшебника. Ментальный всплеск прошелся по неподготовленному сознанию подростка катком, а потом принялся в хлам разносить стены, закручиваясь дивным штормом помеси чего-то неподвластного темного, но определенно мощного.

...Быть может, из Рабастана наследник вышел бы лучше. Младший брат отразил лучшие из худших качеств отца словно кривое зеркало, инвертировал, обернулся ими в весьма притягательную броню. Его младший брат, казалось бы, не имел слабостей.
Судьба распорядилась иначе, а внезапная помощь пришла, казалось бы, словно ниоткуда, останавливая неминуемое, но не способная восстановить повреждения, нанесенные юношескому сознанию, которые уже невозможно было “починить”.

Поэтому он “чинил” себя сам. Изучал. Погружался глубже, играючи исследуя закоулки собственного многогранного, но изломанного разума, а затем - разумы чужих людей, ловя себя на остром желании переключиться на души. Они казались ему столь примечательными, но такими… далекими, по сравнению с его собственной. Его таланты и старания не могли остаться незамеченными.
***
В тот день он чувствовал себя словно в легком бреду. Стоял холодный январь, ивы у пруда гнулись до самой земли, погребенные под тонким серым слоем снега, а Рудольфуса обуял жар. Предательская влага, казалось бы, покрыла все его тело, заставляя рубашку под его теплой отороченной мехом мантии липнуть к коже. Лицо то горело огнем, то из крайности в крайность, обретало смертельную бледность. Дата визита Темного Лорда стала известна лишь накануне, и всю эту ночь он провел на своей постели, ворочаясь без сна.
Он почувствовал приближение милорда задолго до того, как подошвы его туфель коснулись гравийной дорожки, ведущей к дому. По привычным всем канонам, его должен был представлять отец, но ноги словно приросли к земле, не желая делать ни шагу.
Прикосновение чужого разума, такого безупречного, полного неуемных идей, к его жалкому юношескому рассудку, едва не заставило его помутиться, вызвав ворох мурашек, незамедлительно пробежавших вверх по его позвоночнику.

Руди получил свою метку в 16. Это было самое невероятное из того, что случалось в его жизни. Невероятнее стало только то, что их встречи стали повторяться.

Твои сны - не безумие.
Твои способности - безграничны, если проявить в них чуть больше старания.

В эти редкие визиты Рудольфус выкладывался целиком и подчинялся безоговорочно. В присутствии великого Тёмного Лорда, юноша забывал обо всем - о жажде, голоде, чувстве времени, о важности собственной отнюдь не никчемной жизни. Его душа, словно тень, была приколочена гвоздями к чужим каблукам, только вот посвятить ему свое отчаянно бьющееся сердце Рудо был не в состоянии. Ему никогда не хватит на это смелости.
***

Беллатрикс Блэк. Странная, порой просто безумная, покорившая его в дуэльном клубе просто фееричным “Редукто”, на пару недель отправившим Рудольфуса давиться тошнотворным костеростом в больничном крыле. Эта девушка прочно засела в его голове.

Юный маг трижды просил у нее реванша.
И трижды проигрывал.

Каковы были его шансы на то, что девушка скажет ему “да”?.. Ему было каких-то семнадцать, и четко произнесенный отказ стиснул что-то внутри ледяными тисками. В тот момент он был готов почувствовать себя просто жалким, если бы не улыбка, затаившаяся в уголках ее красивых губ, предательски подтвердившая взаимный интерес.

Мерлин, как бы он не восхищался красотой женщин, ему никогда не удавалось пробудить в себе страсть. Приятный запах мог сколь угодно сводить его с ума, а безупречный лик очаровывать, но этого явно было недостаточно для того, чтобы пробудить его мужское естество.
Их первая брачная ночь, случившаяся через три с половиной года, доказала ровным счетом обратное. В тот вечер он не в пример много курил. Травяной расслабляющий дым его самокрутки вился, закручиваясь в дивные спирали, ползущие по воздуху тысячами змей, сменяющихся на шипастые цветы…
Ему не нужно было думать о мужчинах, чтобы доказать ей свою состоятельность. Казалось бы бесконечная шнуровка ее платья пробуждала азарт, который в свою очередь сменяло желание. А ткань… Ткань так легко резалась ножом. Его кончик гулял по ее обнаженному телу, а они оба давно желали большего.

О его несколько специфических увлечениях знало не так много людей. Брат. Отец. Должно быть, рука Арно не поднялась на своего отпрыска только в силу того, что дорогой наследник был все еще ценен и дорог ему, как ресурс, в который вложено непомерное количество усилий.
Еще одним человеком вскоре стала Беллатрикс. Весьма специфический кодекс чести не позволял ему обманывать супругу. Поэтому Рудольфус рассказал её все, как есть, на чистоту. И, что удивительно, даже остался после этого жив. Возможно, сказалось природное чутье да способность правильно подобрать цвет рубашки.
***
Если вернуться от женитьбы к карьере, то вопреки желаниям отца, после выпуска Рудольфус претендовал на место в интернатуре больницы Святого Мунго и вскоре получил его. Они могли спорить хоть до потери голоса, только вот своим мнением отец уже не способен сдвинуть упрямого сына с намеченного им пути. Рудольфус всегда находил эту позицию выгодной. Интересной. Почетной. Только вот первые несколько лет обучения оказались сущим адом. Светлая магия не может мирно сосуществовать рядом с чутко взращенной тёмной, и чем глубже Рудольфус погружался в проклятия, тем острее проявлялась его “импотенция” к классическим целительным чарам. У него получалось не все. Не всегда. Только вот прекрасные знания тёмной магии позволяли ему порой без особого труда диагностировать чужие травмы и, в силу своих возможностей, помочь.

Упорно прикладываемые старания в целительстве и такое противоречивое желание покалечить - словно две чаши нестабильных весов, или качели, созданные слабоумным, находились в постоянном динамическом движении. Смертоносные проклятия в то время не давалась Рудольфусу от слова совсем. Продлить агонию жертвы? Пожалуйста. Не вылечить ненужного? Это нетрудно. Больше всего юноше нравилось беседовать с умалишенными. Это был тот особый вид удовольствия, который дарил массу впечатлений. Их цветные рассказы впечатляли, а ослабленный ум позволял без труда считывать мыслеобразы с поверхности сознания, порой привнося в них нечто новое.
Но вот убить намеренно? Легким росчерком зеленой вспышки?..

Кто это был, девушка или мужчина? Рудольфус не запомнил ни ее имени, ни ее лица. Личность была неважна. Всего лишь очередная жертва Пожирателей Смерти, запуганная, но все еще огрызающаяся, словно дикая кошка, загнанная в грязный угол. Что Руди запомнил навечно, так это его голос в своей голове.
Смелее… Не бойся… Ты должен прочувствовать это. Вот так...
Это всепоглощающее желание причинить боль было терпким, словно выдержанный в дубовых бочках огневиски. Оно наполнило Рудольфуса до краев, а после накрыло с головой, словно путника, спустя долгие годы нашедшего глубоководный источник. Словно сама смерть танцевала с ним это танго, на краю неизведанного и запредельного, они творили смерть, что воодушевляла почище занятий любовью. Внезапная ассоциация вызывала жгучий стыд, только вот честность - это не то, чего следовало избегать.
Рудольфус не всегда мог отличить его идеи от своих, а в какой-то момент и вовсе перестал делать попытки их различить. Темный Лорд научил его ненависти. Рудольфус не мог научить его любви. Так стоило ли пытаться? Он уже знал, что посвятит этому делу всю жизнь, а его могила будет без имени.
Вспышки заклинаний слепили его ясные глаза. Рудольфус упивался их единением.

По окончанию интернатуры, Рудо все больше склонялся к ментальной магии, выбирая себе направление, которое давалось ему так легко и естественно, словно дыхание. Работа зачастую не требует от него большой отдачи, если только у входа в Мунго не перевернут вагон-другой авроров, а наличие свободного времени позволяет ему проводить больше времени в ставке.

Способности

- виртуозно владеет проклятиями Тёмной магии, можно сказать папкина спецподготовка, первоклассный дуэлянт;
- с юношества увлекается ритуалистикой;
- с головой погружен в ментальную магию, находя такие методы воздействия тоньше, многограннее и на порядок интереснее;
- целитель-менталист, ввиду угасания способностей к светлой магии не способен творить светлые целительские чары, вместо этого продвинут в исцелении души, темномагических аспектах лечения и, разумеется, зельях;
- легилимент среднего уровня, в случае крайней ослабленности чужого рассудка способен “подсаживать” собственные идеи и мысли;
- обладает дьявольски точной интуицией, прислушивается к предчувствиям; в результате вышедшего из-под контроля ритуала мучается хаотичными провидческими сновидениями; при должном желании способен направить свой дар в нужное русло, но не то, чтобы предпочитает им пользоваться; в отличие от прирожденных провидцев, способен “видеть” во сне только до ближайшей развилки событий, то есть - ближайшее будущее;
- разбирается в травах и может сварить вполне сносное целебное зелье;
- в прошлом загонщик, неплохо обращается с битой и другими подручными предметами;
- без труда покорил злосчастные три Н аппарации;
- знает французский;
- хорошо танцует;
- имеет первый разряд по магическим шахматам;
- неплох в рукопашном бою, но не любит портить свои руки.

Артефакты

Волшебная палочка: боярышник и сердечная жила дракона, 12 дюймов, гибкая.

Артефакты:
- фамильный брегет: 12 стрелок и  циферблат, представляющий ряд движущихся звездных тел;
- сквозное зеркало, вставленное в крышку брегета, вторая половина - у брата;
- черная мантия, казалось бы подогнанная точно по фигуре, на деле - подстраивающаяся под изменения его тела, магическое действие - по воле хозяина воздействует на восприятие мага оппонентом, вызывая чувство страха; если мантию наденет чужак, начинает его душить;
- портключ в поместье Лестрейндж (зарегистрирован), представляет собой скромного вида металлический ключ на цепочке, зачарован оставаться в кармане, сколько бы его не трясли, исключение - если только хозяин сам не забудет его где-либо.

Двухэтажная квартира в центре магического Лондона, зачарованная антиаппарационными чарами. Камин в ней заблокирован и работает лишь по воле хозяина.

Связь с игроком

У АМС имеется.